ОБ ОЧЕВИДНОМ И ТОМ, ЧТО ЗА НИМ

Рассуждая отвлеченно, мы все, конечно, знаем, что мир не исчерпывается тем, что в нем уже известно и знакомо, что познано нами, а, напротив, бесконечно шире и содержательнее всего нам уже известного. Но на практике нашего познавательного отношения к миру и — более того — нашей общей установки к бытию мы все склонны жить а «привычном», т. е. уже известном, — жить так, как если бы мир им и кончался (С. Л. Франк. "Непостижимое")

Итак, с помощью импринтинга мозга и научения сознание человека настраивается на оптимальное выживание в физическом мире.

Выдающийся нейролог ХХ века Т. Лири выделил семь импринтов (в дальнейшем идею этих импринтов подхватил и развил другой учёный Р. Уилсон). 

В этой концепции интересно то, что только первые четыре программы имеют непосредственное отношение к борьбе за выживание; в совокупности эти программы определяют модель личности взрослого человека (которая, по выражению Лири, представляет собой "личиночную стадию эволюции человека"), типичного биоробота, жестко зафиксированного в западне заданных рефлексов.
Три другие программы относятся к дальнейшей эволюции человеческого существа. Они связаны с правым полушарием мозга, которое у среднестатистического человека остается практически неосвоенным. К этим трем последним программам относятся:

– программа наслаждения, открывающая тело как инструмент наслаждения свободой, когда управление телом становится гедоническим искусством; однако зацикленность на этом контуре может стать «золотой клеткой»;

– программа экстаза; запускается, когда нервная система освобождается от диктата тела и осознает лишь свою деятельность (мы, с точки зрения Лири, – это наши нервные системы); нервная система впадает в экстаз, наслаждаясь интенсивностью, сложностью и новизной информационного обмена нейрологическими сигналами;

– высшая программа, по Тимоти Лири, реализуется тогда, когда сознание ограничивается исключительно «пространством» нейрона, в которое втягивается сознание. Центр синтеза памяти нейрона ведет диалог с кодом ДНК внутри ядер клеток, от чего, к примеру, возникает эффект переживания «прошлых жизней», то есть идет процесс чтения генетической информации.

Р. Уилсон дополнил теорию Лири, выделив восемь программ сознания. Первые семь практически совпадают с контурами, описанными Тимоти Лири. Уилсон добавил еще один контур – метафизиологический. Кратко описание последних четырех программ, расширяющих сознание, можно свести к следующему:

Нейросоматическая (психосоматическая) программа (пятый контур). Для нейросоматического импринта характерно ощущение гедонического «кайфа», чувственного блаженства, космической, вселенской радости, всепоглощающей любви. Многие мистические переживания д-р Уилсон отождествляет с запуском именно этой программы. Шаманизм, элевсинские мистерии, культ Диониса, раннее христианство, гностицизм, тантра и т. д., по Уилсону, содержали в себе технику трансмутации, т. е. раскрытия пятого контура.

В целом, импринтирование пятого контура сопровождается радикальной перестройкой всего организма, который открывается новым энергетическим потокам, что и ведет к новому восприятию действительности, к новой холистической, «пантеистической» (единотелесной, по выражению исследователя восточных духовных учений Е. А. Торчинова) реальности (реальностям). Этот импринт привязан к коре правого полушария и нейрологически связан с лимбической системой (первый контур) и гениталиями.

Лимбическая система (от лат. limbus – край) – сложный набор структур переднего мозга, представленный таламусом, гипоталамусом, поясной извилиной коры мозга и гиппокампом. Первоначально этот комплекс носил название – круг Пайпеца. Позднее, учитывая, что поясная извилина как бы окаймляет основание переднего мозга, и было предложено название – лимбическая система. Полагают, что источником возбуждения для этой системы является гипоталамус. Лимбическая система является основой для возникновения эмоций. Ее функция заключается в мониторинге переживаемого нами опыта и в выделении особо значимых моментов при помощи эмоциональных маркеров, сигнализирующих нам о важности получаемой информации.

К примеру, в опытах с крысами выяснилось, что эмоции (и связанный с ними «центр удовольствия» в лимбической системе) играют важную роль в стимулировании рассудочной деятельности у животных (элементарных рассудочных актов). По мнению нейрологов, во время интенсивно переживаемого религиозного опыта лимбическая система существенно активизируется, сообщая получаемому нами в эти моменты опыту особое значение (хотя скорее – открывая доступ к таким переживаниям, когда, по выражению Алистера Кроули, «любое действие становится оргазмом»), т. е. осуществляя позитивное нейросоматическое включение.

Это обстоятельство объясняет, почему людям, пережившим мистический опыт, зачастую так трудно его описать. «Содержание пережитого – его визуальные компоненты, сенсорные компоненты – ничем не отличаются от повседневного переживаемого нами опыта, – говорит Д. Сэйвер, нейробиолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. – Однако лимбическая система маркирует эти моменты как особо важные для данного индивидуума, чаще всего сопровождая их ощущением радости и гармонии. Когда человек, переживший подобный опыт, пытается рассказать о нем окружающим, он чаще всего передает только его содержание, не отражая в своем рассказе сопровождавший этот опыт эмоциональный подъем».

Роль лимбической системы при переживании религиозного опыта подтверждается многочисленными свидетельствами. Например, ощущения людей, страдающих эпилепсией, связанной с лимбической системой или височными долями мозга, – иногда во время припадков эти люди переживают опыт, сходный с религиозным. В результате, отмечает Сэйвер, эпилептики всегда считались людьми, склонными к мистике.

Нейрогенетическая программа. Шестой контур мозга у Уилсона в целом соответствует седьмому у Лири. Эта программа запускается, когда нервная система начинает «слышать» диалог внутри отдельного нейрона в системе нейрогенетических связей. Архивы ДНК при активизации нейрогенетического контура становятся доступными для сознания в виде архетипических образов юнговского коллективного бессознательного, памяти «прошлых» жизней (по генетической линии). Генетические архивы содержат информацию, начиная со времен зарождения жизни и включая планы будущей биологической эволюции. Уилсон отождествляет с этим контуром «филогенетическое бессознательное» в трансперсональной теории Станислава Грофа.

Нейрогенетическое сознание позволяет заглянуть в программу эволюции биологической жизни на Земле (если, конечно, считать критерием эволюции все большее структурное усложнение биологических систем). Образы генетических архивов, «коллективного бессознательного» присутствуют в человеческих снах (персональных ночных мифах) и в мифах народов мира (имперсональных видовых снах).

Программа метапрограммирования. Обычный представитель голых обезьян, homo sapiens (I—IV контуры) не осознает, что его мировосприятие, его вИдение и ощущения – результат моделирования его собственного мозга. Он видит бессознательно, механически, считает воспринимаемое им внешним по отношению к себе.

Сознание же, осознавшее свою зависимость от способов восприятия, моделей, парадигм (т. е. всех программ мозга и не только мозга!), понимающее относительность этого восприятия (и данной реальности), а также готовое и способное к самоперепрограммированию, такое сознание – результат запуска контура метапрограммирования. Когда освоен контур метапрограммирования, человек освобождается от единственной реальности, в которой он был заточен как в тюремной камере. «Душа» (Сознание) этого контура – суть «Творящая пустота», принимающая в себя сознания всех предыдущих контуров; зеркало, меняющее угол отражения; инструмент, изобретенный Вселенной с целью увидеть саму себя, хотя с тем же успехом можно сказать, что Сознание само творит Вселенную. Структурирует ее, чтобы познавать и получать опыт самого себя через свое творение, самообъективацию (на манер Гегеля, с той разве что разницей, что, в отличие от гегелевской модели, процесс этого творчества бесконечен и неисчерпаем). «Я» и «Мой мир» становятся единым целым. «Сознание и его функционирование идентичны».

Предположительно локализация контура метапрограммирования – лобные доли головного мозга.

Метафизическое космическое видение. Чтобы понять, что такое нелокальный квантовый контур, Уилсон предлагает рассмотреть следующую модель. «Представьте, что ваш мозг – это компьютер. Теперь представьте, что весь мир в целом – это большой компьютер, мегакомпьютер, по выражению Джона Лилли. Затем представьте, что субквантовая сфера <…> состоит из мини-мини-компьютеров. Аппаратное обеспечение каждого „компьютера“ – мира, вашего мозга, субквантовых механизмов – локализовано. Каждая его часть находится в определенной точке пространства-времени, здесь, а не там, сейчас, а не тогда. Но программное обеспечение – информация – нелокально. Оно находится здесь, там ивезде; сейчас, тогда ивсегда». Информационная система, которая охватывает уровни, все системы, все компьютеры, и есть метафизиологический контур. Это Единство со «Всем», «Все во всем» школы Хуаянь"

Подведем итог краткому описанию высших контуров (импринтов, программ) по Лири–Уилсону. Очевидно, что Лири и Уилсон предпочитали «компьютерное» видение мира. Но все же, несмотря на кибернетичность и даже некую материалистичность в таком понимании человеческого сознания, компьютеризированное восприятие души (сознания) человека – это всего лишь метафора (на что неоднократно обращает внимание Уилсон). Метафора это и тогда, когда Лири утверждает, что сознание – это энергия, Дух, Бог, информация, интерпретируемая (расшифровываемая) системой (структурой, формой, компьютером, контуром, программой). И тогда это лишь метафора, когда Уилсон видит в сознании «зеркало» мозга. Это всего лишь модели.

И, безусловно, модели, в которых нет места душе или духу, выглядят несколько роботизированными.

Однако в воззрениях Лири–Уилсона существует явная тенденция к спиритуализации энергии. Энергия, интерпретируемая системой, больше напоминает Дух, обретающий свое Сознание (сознания) в разумно (программно) оформленной материи. Ведь для работы обычного компьютера помимо программиста, программного и аппаратного обеспечения необходимо и ЭЛЕКТРИЧЕСТВО.

С давних пор дух воспринимался шаманами как сознательная энергия, сознательная сила. Ведь мы можем утверждать в равной степени, что, с одной стороны, сознание обладает энергией, а с другой – что энергия обладает сознанием.

Как писал поэт Максимилиан Волошин:

Когда непробужденный человек

Еще сосал от сна благой природы

И радужные грезы застилали

Видения дневного мира, пахарь

Зажжмуривал глаза, чтоб не увидеть

Перебегающего поле Фавна,

А на дорогах легче было встретить

Бога, чем человека…

Но потом,

Когда от довременных снов сознанья

Очнулся он к скупому дню, ослеп

От солнечного света и утратил

Дар ясновиденья,

И начал, как дитя,

Ощупывать и взвешивать природу,

Когда пред ним стихии разложились

На вес и на число – он позабыл,

Что в обезбоженной природе живы

Все те же силы, что овладевают

И волей, и страстями человека.

А между тем в преображенном мире

Они живут.

И жадные кобольды

Сплавляют сталь и охраняют руды,

Гнев саламандр пылает в жарких топках,

В живом луче танцующие эльфы

Скользят по проволокам

И мчатся в звонких токах,

Бесы пустынь, самумов, ураганов

Ликуют в вихрях взрывов,

Дремлют в минах

И сотрясают моторы машин,

Ундины рек и никсы водопадов

Работают в турбинах и котлах.

(Из цикла «Путями Каина», Магия)

Ученые смотрят на мир как на совокупность физических явлений. Архаический человек смотрел на те же явления, но только «под другим углом», в большей степени сообщаясь с сознательным аспектом этих явлений.

"Всё есть вода, и все полно богов" – утверждал еще Фалес, отразивший в своем учении «переходное сознание», переходное от мифопоэтического к логическому типу восприятия действительности.

Натурализм архаических времен также не был лишен метафоричности: прана (одушевляющее начало, «жизненное дыхание») в индийской традиции, пневма у греков, сила-мана народов Океании или даосская ци по существу представляют собой одну метафору, метафору «дыхания», питающей силы всего сущего. В тибетской медицине слово «лунг» имеет такое же значение, как и санскритское слово «прана», а именно «ветер». Не удивительно, что практически все восточные психопрактики были связаны с контролем над дыханием («пранаяма» в Индии, «цигун» в Китае).

Эта метафора неслучайна. «Дыхание», «воздух» – та субстанция, которая невидима для обычного восприятия, но без которой жизнь невозможна (не считая, конечно, анаэробных организмов). «Дуновение», «ветер» мы не видим, так же как и дыхание, однако можем ощущать их как силу, энергию, мощь, способную валить огромные деревья, срывать с домов крыши или давать движение парусным судам. Тоже, кстати, можно сказать и об электричестве. Как и ветер, мы его не видим. Однако в современной цивилизации переоценить роль электричества невозможно.

Архаическому сознанию свойственно понятие о некой универсальной силе-энергии и одновременно первосубстанции, дающей жизнь и вскармливающей все живое. Эта сила действует как в физическом, так и в сверхъестественном, магическом мире. Североамериканские индейцы племени дакота называли эту силу «вакан», ирокезы называли ее «оренда».

«Эта сила свойственна всем вещам… скалам, воде, морским приливам, растениям, животным, людям, ветру и буре, облакам, грому и молнии… Первобытная ментальность видит в этой силе достаточную причину всех явлений, всех действий окружающей человека среды» (Мирча Элиаде, "Шаманизм")

lana_artifex