Рассказывая про дальние страны, принято делиться позитивом... Здесь о другом. Так получилось, что поездка на Восточный Тимор оказалась одним из самых больших потрясений в моей жизни. Дело было в 2002 году. Попасть туда довелось через год после того, как там прошел геноцид, резня, массовое убийство, бойня. Об этом не говорили по российскому телевизору, не писали газеты.
Тогда, находясь на Тиморе, я не встретил там ни одного местного жителя старше 17-18 лет. Все иностранцы, с которыми я встречался, только и говорили про события годичной давности, которые устроили индонезийские войска, покидая остров. По разным оценкам от 180 до 220 тысяч человек, без разницы: мужчины — женщины, богатые — бедные, жители городов или деревень — все они были насильно загружены на несколько барж, отвезены в море — и утоплены. Трупов не было. Вначале говорили про депортацию. Потом всплыла правда. Целая страна оказалась без элиты, без традиций, без памяти....
За несколько лет до того на шельфе острова нашли нефть и газ. Когда-то в восточной части острова была португальская колония. Индонезийцы захватили ее в середине 1970-х. Под давлением австралийских и американских властей — правительство Джакарты в конце-концов согласилось на референдум. Жители проголосовали за независимость. Индонезийская администрация, уходя, сделала своеобразный «подарок» транснациональным корпорациям, которые и подбили население на референдум. Нет взрослого населения — не с кем делить природные ресурсы. Страна тогда представляла странное зрелище. Недвижимость была в руках австралийцев, финансы — у китайцев, в промышленности работали иммигранты из Индонезии. За порядком следили войска ООН, состоявшие из португальцев и тех же австралийцев.
Границ у страны не было, таможни не было, экономики не было, валюты и банков не было. рабочую сиду ввозили из-за рубежа. Через 4 года после моего отъезда там возобновилась гражданская война. Но уже против новых хозяев... С тех пор страну «колбасит» не переставая. С того времени, когда я там побывал, население страны выросло в шесть раз. Теперь гражданская война идет еще и между «новыми» и «старыми» тиморцами. И конца у этой войны не предвидится.
В этом году я обнаружил, что любые упоминания о той резне конца 2000 года — исчезли из сети. Говорят, что в сети остается все, что когда-либо туда попало. Оказывается — нет. В сети можно найти про зверства индонезийцев, про освободительное движение, про героических католических пасторов — патриотов, про гражданскую войну, которая случилась после того, как я покинул те края, про тиморских эмигрантов по всему миру.
Но из сети пропали сведения о том, как международный бизнес спровоцировал население на референдум, а потом «кинул» и уничтожил то же самое население - руками бывших противников. Исчезло упоминание о том, как два тиморских епископа получили Нобелевскую премию мира — и тоже предали свой народ. Но разве эту премию когда-то давали по другому поводу?
Мы живем в странном мире. Мы видим одни правила. Живем по другим правилам. И хотим верим - в третьи. И отказываемся понимать разницу между тем, что видим, тем, что хотим видеть и реальностью — за красивой упаковкой. У нас есть иллюзии. Они удобны, приятны, и через них нами проще управлять. Если бы инопланетяне хотели захватить нашу планету, им достаточно было бы захватить СМИ и интернет. И кто сказал, что нас уже не завоевали? И чем это отличается от "инопланетян"?
Манипулируя информацией, не показывая всей картины, ограничивая информацию - из нашей памяти можно стереть реальность — и заменить ее любой порнографией. Но разве не таким образом был создано движение социального протеста в СССР? И не с теми же результатами? Разве не те же методы применяют в мире и сегодня? 25 лет назад на наших глазах уничтожили социальное государство, подменили конституцию, отменили социальные гарантии, уничтожили экономику, отняли активы, обобрали население? Мы не хотим признавать поражение, унижение, боимся это признать, чтобы не защищать себя. Ах да... детали другие: не убили, а кинули, не взрослое население, а лишь пенсионеров, не сотню тысяч, а десятки миллионов. Разница в деталях. Но суть — одна.
Восточный Тимор не входит в число туристических мест. Но эту историю было бы полезно знать, чтобы понимать настоящие правила, по которым ведется Большая политика.
Не те правила, в которые должны верить туземцы, а настоящие правила, которые, работают на самом деле. История Восточного Тимора не единична. Тот, кто видел вблизи Тимор, Украину, Камбоджу, Венесуэлу, Афганистан, Ирак, Сирию, Судан — те, возможно, могут лучше понять Настоящие Правила нашей жизни. Те правила, которые действуют в цивилизованном мире, а не то, что политики хотят, чтобы мы думали о них и их работе.
Это путешествие на Тимор началось за полтора года до самой поездки.
Редкая птица долетит до тех мест. Еще более редкая об этом расскажет.
Эта страна находится далеко от туристических маршрутов — и вряд ли кому придет в голову туда отправиться. Я бы тоже не поехал туда. Но в жизни иногда встречается некая «чертовщина», которую ты не можешь сразу понять... Возможно, это некий опыт, осмыслить который у тебя получится только через много лет... Или так проявляет себя то, что существует незримо, присутствуя рядом с нами, но не проявляя себя — через материальный мир....
Словом, в самом конце 2000-го в свою первую поездку в Австралию я забрел в Кернсе в лавку «экзотики».
Дело была на севере страны. К тому времени я уже объехал несколько городов, сумел встать на волны на Нусе, поплавал и понырял на Большом Барьерном Рифе, зашел в тропический лес, нашел красные фонари в Сиднее. Багаж был заполнен всяким говном, а голова - впечатлениями. Перед этим в археологическом музее я купил окаменелые зубы доисторической акулы Кархадона Мегалодона. Той самой, которая от 20 до 40 метров, и зуб которой был с мою ладонь. Чем меня можно было удивить еще?
Но в той лавке я увидел маски из Восточного Тимора. Увидел и «залип». Обожженные в костре деревянные маски словно кричали, вопили и о чем-то просили. Никогда ни «до» ни «после» не видел подобного...
Говорят у масок — своя энергетика. Наверно, потому нормальные путешественники не берут их в качестве сувениров, а некоторые суеверно избегают даже смотреть на них. Мне тоже не захотелось брать с собой непонятно что....
Те маски много месяцев не выходили из головы.
Через полтора года оказалось так, что мои чешские друзья отрабатывали, австралийское гражданство, служа в миротворческом контингенте ООН на Восточной Тиморе. До того мы вместе учились несколько месяцев, готовились к экзаменам — они на гражданство, я в университет.
У меня была неделя каникул, пацаненком в те годы я был на подъем легким, долго уговаривать меня не надо было... Короче, я напросился в гости. Ехать надо было из Дарвина, север страны, в местах, где снимался Crocodile Dundee с ПоломХоганом. Места там интересные: пятиметровых крокодилов — больше чем людей. На Тимор не надо визы. Полчаса на самолете, 25 баксов в один конец. И вот он - Тимор.
Восточный Тимор долгие годы был португальской колонией. Это настолько отдаленный остров, с небольшим населением, практически без ресурсов, без плодородных земель - что споров вокруг его принадлежности вообще не возникало. Остров никого не интересовал. Ресурсов, чтобы контролировать колонии у португальцев было не много. Индонезийцы же выиграв колониальную войну у Голландии, не горели желанием спорить с Европой еще из-за одного куска малоплодородной земли.
Словом, когда в 1974 году в Португалии случилась апрельская социалистическая революция, новое правительство окончательно отказалось поддерживать свои колонии. В бывшие португальские колонии пришел СССР и кубинские специалисты: Ангола, Бисау, КабоВерде, Мозамбик. Но Тимор был так далеко и настолько неинтересен, что разведка и инженеры из социалистических стран там не появились.
Индонезия тогда (под вялое возмущение мирового сообщества) ввело на восточную часть острова свои войска. Каких-то новостей оттуда не было годами. Словом, обычная ситуация для мест, которые можно смело называть «жопой мира».
Но в начале 1990-х на шельфе около острова нашли нефть и газ. Через восемь лет прошел референдум и более 80% жителей бывшей португальской колонии проголосовали за независимость. Тогда же, уходя, индонезийцы собрали все взрослое население страны на корабли, отвезли в море и утопили вместе с баржами.
Погибло 200 тысяч человек,
осталось 150 тысяч.
Только дети.
Так получилось, что тиморскую маску на севере Австралии я увидел за несколько недель до геноцида. Поневоле поверишь во всякую чертовщину.
Когда я оказался на Восточном Тиморе, там не было местных жителей старше 17 лет.
Вообще.
Не одного взрослого.
Никого.
В это было невозможно поверить... В книгах, где описывают общество, в котором остались только дети, много забавного. Но на Тиморе все было иначе.
Там было много иностранных солдат.
Жилой сектор заняли австралийцы.
Было полно китайских коммерсантов. Не пекинцев. Это сложно объяснить, но Гонконг и Макао — это тоже Китай, но не совсем «китай», хотя в мировой политике значат больше «китая». Это как РФ, русская мафия, русская эмиграция и Израиль. Вроде бы везде «русские». Но поди-пойми кто-где...
Будущего президента страны Гусмао «нашли» под Мельбурном в семье тиморских эмигрантов. Он был австралийским полукровкой журналистом. Гусмао согласился на формальную должность, и жил на окруженной колючей проволокой уютной вилле в десяти километрах от города.
Местный епископ Карлуш Белу и лидер оппозиции Жозе Рамуш Орта, которые подняли народ на восстание за независимость и в 1996 году получили на двоих Нобелевскую премию мира, в стране не жили. Один преподавал и лечился в Европе, другой — представлял страну за границей. Но международные премии для того и существуют, чтобы отмечать тех, кто может пожертвовать своим народом — во благо «общемировых ценностей. Так сказать, «черная метка».
Осколок бывшей Португальской империи, столица страны — Дили когда-то был уютный порт с по-европейски продуманной планировкой, совершенной системой водоснабжения и канализации. Тогда Дили понемногу приходил в себя и восстанавливался — после пожаров и убийств. Местных денег, таможни, полиции, армии, правительства и социальных институтов — в стране не было совсем.
Посреди столицы стоял выгоревший дотла год назад Дом правительства. Но настоящая власть была на стоявшем в порту большом корабле. Там были банки, гостиница, власть. Через этот корабль для разработки месторождений развозили рабочих из разных стран.
Уже на Тиморе - попытался найти ТЕ маски. Что-то видел, но все совсем не то. Местную культуру, казалось, растили заново. Не на базе португальского прошлого, не через местные народы, а через индонезийских соседей. Все было то же самое, что до того, видал на Бали. Случайно нашел одну маску — и купил. Спустя несколько лет пожалел об этом — и пристроил подальше от себя. То, что несет в себе голоса другого мира, страданий, отчаяния, возможно даже проклятий — не надо держать рядом с собой...
Мир держится на обмане и торговле. Миром правят политики и торгаши. Они определяют правила, выборы и действующих лиц. Когда они перепродают ресурсы — другие претенденты на этот ресурс, в первую очередь, местное население, оказывается никому не нужно. Им жертвуют в первую очередь. Его используют, чтобы избавиться от других претендентов, и после этого, оно не нужно уже никому.
Звучит цинично, но возможно, та или иная форма геноцида коренного населения/ санации элиты и очищение ресурса от обязательств — всегда является одним из условий передачи территории.
Через пять лет после того, как я побывал на Тиморе, повзрослевшее население и трудовые мигранты - восстали. Прошла Гражданская война. Ее подавили. Туда завозили новое население. До сих пор Восточный Тимор находится под оккупацией «международного миротворческого контингента». Больше ста тысяч человек сбежали из этой страны, которая безнадежно перестала быть «страной».
Кто видел Тимор - иначе смотрит на мир. Тиморцы случайно стали претендентами на «чужой» ресурс и оказались фактором, увеличивающим инвестиционные риски и снижающим прибыль транснациональных корпораций. Простой человек беззащитен против экономики и рынка. Их принято называть «наукой», но правильней — бесами. Эти демоны тоже овладевают разумом и сердцем. И иногда делают с человеком - такое...
В стране были уничтожены все люди
без разницы: элитой они были - или нет...
нужны были обществу их профессии - или нет,
грамотны — или нет,
хотели они независимости — или нет,
верили в ООН и демократию — или нет.
Они просто оказались не нужны — тем, кто определял политику.
Не нужный ресурс был уничтожен.
Кто видел Тимор — иногда с ужасом смотрит на свою страну... И с содроганием — на Украину... Читая новости оттуда, иногда ловишь себя на мысли, что сводки оттуда идут как анамнез безнадежного больного. Но о такой болезни лучше знать больше, чтобы не заболеть самому. А то, что со стороны больного (через СМИ и Интернет) порой (извините) пердят и воняют — увы... Россия в 90-е (пардон) пердела и воняла не меньше, но - выкарабкалась. Хотя, порой до сих пор непонятно - куда. А в 1917-м не выкарабкалась.
То, что раньше называлось «Украиной» - сегодня все меньше походит на страну и нацию, а все больше на диагноз. Страна оказалась предана своей элитой. И - уже почти нет элиты, бездарно заигравшейся в экономику и предавшей свой народ. Экономика, земля, сми - захвачены. Люди оказались никому не нужны. Населению промыли мозги и заставляют уничтожать друг друга. Но разве не таковы настоящие правила, по которым живет мир? Без прикрас, без соплей и редактуры?
Демоны, которые называются «экономикой», «рынком» - проникли в наше сознание. И если их не пытаться понять и не останавливать - они легко разрушают людей, народы и государства. А то, во что мы хотим верить — часто не имеет к реальному миру никакого отношения...
Комментариев нет:
Отправить комментарий