Отчего, сэр Терри, так непочтительно. Как такое может быть? Боги и вдруг мелкие? Бог должен быть велик и прекрасен (как вариант – ужасен); метать громы и молнии, сиять во славе и вообще производить впечатление. Ом и производит - нет, это не опечатка, здешнего бога зовут Ом, как «Ом мани падме хум», только отношения к индуистской мантре он не имеет. А к чему имеет? Н-ну, отчасти к Зевсу, потому что образы, которые избирал во время оно для эпифании (богоявления, кто не помнит): бык, орел, лебедь.
Отчасти к Яхве, потому что такой же ревнивец и самодур, как бог иудеев. Впрочем, все боги таковы, всемогущество развращает, однако с Яхве и прочими монотеистическими товарищами его роднит еще абсолютная непереносимость к коллегам по цеху. Для искоренения ересей в омнианстве существует институт инквизиции с верховным эксквизитором архидьяконом Ворбисом во главе. И власти (я о реальной, а не номинальной) у него поболе, чем у самых нарядных иерархов. Нормально, спецслужбы рулят. Только вот вера в структуру давно заменила здесь веру в бога и при этом никто, включая самого Ома, об этом не догадывается. Может быть Ворбис знает, но он ни с кем не поделится знанием – владеющий информацией, владеет миром, а мир лучше смотрится цельным. Ом решает в очередной раз явить себя миру во славе: огнедышащим быком, громокипящим орлом или лоэнгринистым лебедем, а поток веры в него не то, чтобы иссяк – перенаправлен в другое русло, вращает колеса эргрегора жесткой структуры омнианества.
Веры хватает на маленькую черепашку. Которую подхватывает когтями орел , чтобы поднять повыше, отпустить и полакомиться нежным мясом, когда панцирь расколется о камни. Однако боги – чертовски везучие ребята и остаточного омова везения хватает на то, чтобы шмякнуться на единственное мягкое во всей каменистой округе место – кучу навоза посреди огорода Цитадели Омнианства. Угу, тут бы обрадоваться – средоточие веры. А вот и нет, вера ушла (см. предыдущий абзац) и слышит своего бога только дурачок послушник Брута. Ну как, дурачок – ложки мимо рта не проносит, но какой-то он нескладный, да к тому же затурканный властной бабкой до крайней степени. Она его в послушники определила, в этой ипостаси и пребудет до старости. Однако Брута единственный верующий и благодаря его вере, Ом до сих пор не развоплотился.
Представьте теперь, что ваш Бог обращается к вам не из куста горящего, не из облака и не с вершины горы, а устами жалкого создания, первая реплика всякого. кто взглянет на которое: «Говорят, из них получается вкусный суп». И приказывает, ни много, ни мало – вызвать Верховного Синодриарха. Только у Бруты есть один талант (на самом деле не один и этот не главный, но самого главного глазами не разглядишь, зорко одно лишь сердце, впрочем – это из другой истории). А шестнадцатилетний послушник обладает феноменальной памятью. Он просто не умеет забывать. И об этой особенности парня узнает архидьякон, планирующий официальный визит в Эфеб для заключения договора о ненападении. На самом деле никакого договора заключать он не собирается. А что собирается делать? Подмять под себя обитаемый мир, чего мелочиться. Если Омния – такой гибрид Иудеи с Советским Союзом времен культа личности (концовка "Богов" - потрясающий оммаж финалу "Мастера и Маргариты"), то Эфеб – это Древняя Греция. Возможно ли такое? Почему нет? Мы с вами на Диске, не забыли? Всякий раз, пытаясь сформулировать для себя суть гениальности Пратчетта, очевидной для меня, но неявной большинству окружающих, емким коротким определением, вроде: «Толстой – зеркало русской революции» или «Пушкин – наше все», захожу в тупик. Теперь нащупала.
Пратчетт в литературе – как Миядзаки в мультипликации. Красота, прозрачность, сочетание многоуровневой сложности с доступностью, основанной не на заигрывании с читателем, но на пристальном доброжелательном внимании к малым мира сего. «Мелкие боги» будут дивно интересной историей. И притчей, не перегруженной назидательностью, а истинно ценны лишь такие. И фейерверком просветительства из самых разных областей знаний: история, механика, физика, философия (религиоведение чуть было не забыла). А еще – это потрясающе остроумно и по-настоящему смешно. Но иногда. читая, (или слушая, как было со мной на этот раз), плачешь. И самое главное – теперь есть аудиокнига, отменно начитанная DrLutz.
Комментариев нет:
Отправить комментарий